***
В приморском посёлке на длинной косе полуострова Жиен мы свернули с большой дороги, чтоб объехать пробку – направо, потом налево – и оказались на дачной улице. Домики, палисадники, малиновые олеандры сияют в предзакатном свете, люди с моря идут, иногда вдруг у кого-нибудь над головой какой-нибудь надувной крокодил с улыбкой во всю пасть озирает окрестности, собаки деловито трюхают, у велосипедов полотенца на рамах.
Что общего между посёлком la Capte на Жиенском полуострове и Усть-Нарвой моего детства?
А я… Я не в счёт?
Ждала ли я чего-нибудь в Усть-Нарве в десять лет, думала ли о будущем? Маму ждала, страстно ждала маму, а она приезжала раз в две недели – дорого больно на автобусе ездить каждую неделю из Питера. Хорошей погоды ждала, чтоб дождь не шёл. Грибов в лесу и цветов на лугу.
Каникул ждала страстно. Нового года, дня рожденья. И больше всего любила читать книжки, валяясь на раскладушке в саду, а в городе на родительской тахте в обнимку с корзиной яблок. Купаться, в лес ходить…
Мишка, друг Дениски, кроме сосисок, любил ещё бабушку. И я – маму и Бабаню… И остальных…
«Эту песню я спою про Лену с Машей, запевайте поскорее песню нашу, есть Лена с Машей у меня, мои весёлые друзья»; «Вадимовна, ну как дела, Вадимовна, ты где была? Вадимовна, побудь со мной, Вадимовна, мне песню спой!»…
«Эй, мымры и дрынбы!»
А Васька звал меня садовым инструментом – тяпкой.
Когда темнеет, голоса из соседнего сада слышней. Вот и они умолкли. Только светлое белесое небо за соснами. Крадётся Гриша, подняв самодовольный хвост. Цикада, замолчавшая было, опять пропиликала что-то короткое и несомненно важное. Надо встать и зажечь лампу на стене дома – для гекконов. Мы в понедельник уезжаем, но Франсуаза и Люк будут тут весь сентябрь, так что гекконы смогут по-прежнему охотиться по вечерам…
