Машка опасалась семисот метров перепада, а Таня - нисколько. И даже в сумме бега взад-вперёд она поднялась куда выше, чем всего лишь на жалкие 700.
Это высшая точка Люберона - Mourre Nègre. И даже море оттуда видно. И Альпы в снегу тоже видны.
Две девицы на горе
Машка опасалась семисот метров перепада, а Таня - нисколько. И даже в сумме бега взад-вперёд она поднялась куда выше, чем всего лишь на жалкие 700.
Это высшая точка Люберона - Mourre Nègre. И даже море оттуда видно. И Альпы в снегу тоже видны.
-
(no subject)
В моём любимом кооперативном магазине, куда Франсуа сдаёт виноград и всякие травки, он, когда мы только приехали, велел нам взять впрок спаржу,…
-
(no subject)
Стоя под цветущей черешней, с ветром в ушах, – тут у нас мистралище, не чета летним мистралям– глядя на траву, которая пытается улететь, убежать –…
-
У Ишмаэля
Вечер, утра не дряннее, вечер, платежа красней. Оторвавшись от корней и от всего, что знал Линней, по подтайному подснежью, обнажившему нутро, день…
- Post a new comment
- 29 comments
- Post a new comment
- 29 comments
-
(no subject)
В моём любимом кооперативном магазине, куда Франсуа сдаёт виноград и всякие травки, он, когда мы только приехали, велел нам взять впрок спаржу,…
-
(no subject)
Стоя под цветущей черешней, с ветром в ушах, – тут у нас мистралище, не чета летним мистралям– глядя на траву, которая пытается улететь, убежать –…
-
У Ишмаэля
Вечер, утра не дряннее, вечер, платежа красней. Оторвавшись от корней и от всего, что знал Линней, по подтайному подснежью, обнажившему нутро, день…
