Вот когда качаешься на нежной вечерней воде, глядя на холмы, прорисованные кисточкой, глядя в просвеченную синюю зелёную воду, или жук летит механическим мелким чудищем, сосны надуваются зелёными парусами, отчего комок в горле? – отчего кажется, что всей твоей любви к мирозданию недостаточно, – а ему ведь наша любовь ещё как нужна, кто как не мы – будет глядеть, глаза проглядывать, мычанье в слова превращать... А цикады в роще вечером, звучащий воздух? И чёрный щен лабрадора выплывает на пляж, а за ним немолодой мужик, – держится за щенячий хвост, улыбается. А под водой вдруг навстречу мне баклан – чёрный гладкий вытянутый, стремительный – жёлтый клюв впереди, лапы поджаты – торпедой – не то что не догнать – даже взглядом за ним не успеть, – и на воде не найти, когда озираешься, вынырнув, стянув маску.

«призвать к себе любовь пространства» – сначала самому полюбить надо – мыча, качаясь на волне. Не, не согласна я, чтоб Средиземное море через миллион лет испарилось – читала я такое – неее, не соглашусь ни за что. Звёзды вот над крышей – только язык высунуть и лизать их – впрочем, некоторые звёзды шипят и гаснут, махнув хвостом – две пролетели прошлой ночью, пока я, развалившись на ломаной раскладушке на плоской крыше, по телефону болтала, – август – вот звёзды и падают.