У нас в офисе есть незанятый стол, на котором только горшок с растением, чьё название я вечно забываю. Мы разными компаниями часто за ним обедаем. Сегодня вот вдвоём с Амаром. И со студентами тоже за этим столом занимаемся, если не у доски, которая в офисе тоже есть.
– Овощи возьми обязательно, тут топинамбур, у него нежнейший грибной вкус. Топинамбур, терфас по-берберски, – у него же трюфельный вкус. Поэтому это блюдо зовут трюфельным терфасом.
Я даже погуглила топинамбур, чтоб понять, как его звать по-русски. Неубедительно получилось – то ли турнепс, то ли земляная груша.
– А после гроз летом все берут лопатки, корзинки – и в лес. И в песке откапывают такие маленькие белые трюфели, не такие как в Дордони. Но когда во Франции продают маленькие трюфели, белые, или жёлтые, – это алжирские.
Амар помешан на грибах, недаром одно время он был председателем микологического общества.
Почему-то от трюфелей мы перешли к разным типам колонизации. Что, дескать, англичанам, была нужна местность: ну, полезные ископаемые, земля, рабы, чтоб на ней работать... А французы в душу лезли, из всех стремились французов делать. Потом про русскую Среднюю Азию. Амар не помнил, где именно Самарканд. Ну, я ему сказала, что в Узбекистане, как и Boukhara (БуКара), назвав её по-французски через «к» – БуХара, да – подхватил Амар, небрежно произнеся малодоступное французам «Х».
– А вообще от Алжира километров 120 до Сардинии, а от Туниса километров 120 до Сицилии. И ведь как хорошо было до христианства и мусульманства – все люди мешались в Средиземноморье...
На этой задумчивой ноте пришли студенты с вопросами по завтрашней контрольной, и мелкие дела поскакали как блохи – туда-сюда.
