Жара. Ну что ж – жара.
Когда-то в Эрмитаже – прохладном, торжественном – долго стояла, вперившись в привезённую на выставку «Арабскую кофейню» Матисса. Белые тряпки, белые стены, бело-голубое небо. Чистая статика, абсолютность неподвижной тишины.
Неуютно только, что жарко повсюду – 32 в Париже – что ж – бывает, пустяки, дело житейское, но вот 34 в Питере...
Правда, там, как говорят, уже льёт бесконечный холодный дождь.
«И рубают финики лопари, а в Сахаре снега невпроворот» – нет, не так, не по Галичу раскрутили, – твёрдый жестяной купол, жестяной бесцветный кружок – лупит и лупит.
Но от ветра шуршит тополь за окном, а в среду ночью может быть вдарит гроза.
