Лет 15 назад он ходил всюду в сопровождении мохнатой овчарки по имени Султан. Этот Султан, приветливый и послушный, умел и любил прыгать через высокие заборы, и развлекал так окрестных детей. Поводка не знал. Кроме Султана при мужике всегда был сын лет двенадцати.
Все трое были постоянно окружены толпой детей и подростков – в футбол играли, просто болтали. Я тогда думала, что мужик по профессии уличный воспитатель. Потом как-то увидела, что он закрывает и открывает прачечную – в общем, выполняет какие-то мелкие организационные дела в городке.
Однажды рядом с Султаном появилась стаффордширка. Мало того, что рядом – она к султанову ошейнику была привязана, Султан её всюду за собой таскал и воспитывал.
Потом стаффордширка родила сына, а Султана не стало... Мама и сын ходили без поводка и как-то в лесу бросились на Нюшу. Сначала мама, а за ней и сын. Нюша, боявшаяся собак и большей частью их не любившая, кинулась в ужасе в овраг, в кусты, в чащобу, я за ней. Когда мне удалось её догнать, Нюша в ошалении кусила меня за руку. Мы вернулись к дорожке, я сосала укушенный палец. Мужик страшно испугался, и я с трудом его успокоила, что это Нюша, что его собаки меня решительно не трогали. Пришлось несколько раз повторить.
Безобразников стали водить на поводке. Потом маму кому-то отдали.
Сын невзлюбил Катю с первого взгляда. Может быть, она ему показалась похожей на Нюшу, а может быть, он просто не любит больших мохнатых собак... Но каждый раз он нас облаивал. Эдакий деревенский увалень – тугодум, ворчун, но по сути добродушный обормот. И ходит вразвалочку. И сплёвывает сквозь зубы.
Когда я встречалась с ним без Кати, он задирал нос к небу и взлаивал, а когда я протягивала руку и чесала его за ушами, смотрел на меня укоризненно, порыкивал и говорил – ты чего дуру такую косматую толстую держишь – не стыдно тебе!
Вчера в лесу, где уже отошли гиацинты, остались последние скукожившиеся цветочки, мы встретили мужика с каким-то мохнатым маленьким собачухом, у которого из шерсти торчал один нос.
Я спросила, что случилось, угадывая ответ, – но жив ещё курилка, только слишком стар для того, чтоб в лес ходить. А собачух в субботу из приюта. И с такой мужик на него гордостью смотрел.
И шёл по лесу, топал уверенно. И за 15 лет, кажется, совсем не изменился. Даже вот был когда-то без зубов, а теперь с ними.
Сын его, небось, живёт где-нибудь совсем в другом месте, и я его, наверно, на улице не узнаю. Жены, кажется, не было никогда.
А смотришь на мужика, и ощущение возникает, что идёт славный и, в общем, довольный жизнью человек, живёт в соответствии со своими понятиями...
