А если не вертеть головой, а глядеть прямо - в коридор между каменной стеной дома и каменной стеной, отделяющей чужой сад, - он упирается в кусты, сосна вздувается на ветру. И ещё сосна, и ещё. И небесные дырки.
В зелени должна быть зелёная дверь,- постучи и иди в зелёный мир.
На компьютер с сухим стуком упала длинная сосновая иголка.
Вот сад - цикады, одна совсем близко, за правым ухом, и если совместить темпы, то увидишь, как распускаются цветы. Чего б не выйти садовой душе - зелёнобородому смотрителю, похожему на Синявского - глаза разные, очки на носу. Нет, Синявский, конечно, леший, но где леший, там и садовый.
И отсутствие козьих копытец очевидное неудобство.
Сегодня ночью неизвестный зверь посетил помойку - выкинул чей-то мусорный мешок из бака, разодрал, вылизал дочиста банку из-под паштета, побрезговал почти целым багетом, раскидал мусор и ушёл восвояси. Был таков.
Детали, повторы, узнавания, предвкушения. Разговоры за завтраком, сварливые сойки.
В жарком летнем Риме - утром выходишь, пьёшь кофе в полутёмном прохладном баре, идёшь по горячей улице по теневой стороне, солнце на переходах, присосавшись к бутылке с водой. Тянется верёвочка, - пунктир, лица, улицы, - "длинные вещи жизни", "золотой пятак".
В окрестных холмах глубокое озерцо среди сосен и пробковых дубов. Людей нет. Прозрачная тёмная вода, как в Карельских озёрах. Тёплая и ласковая.
А я как алкоголик, как наркоман, всё гляжу и гляжу, всё завидую художнику, который в сотый, в тысячный раз пишет всё тот же пруд, всё те же кувшинки, собор, вокзал, букет тюльпанов, красные стволы сосен, синии кроны, море из окна...
