Сегодня мелкий тёплый дождик паутиной на носу, на щеках, на свитере – застёгиваться неохота, кто его знает, сколько ещё осталось этого тихого тепла.

Липа напротив калитки пожелтела, долго стояла совсем зелёная, и вдруг – такая медная с прозеленью круглая кольчуга великана с грудью колесом, но великан почему-то безголовый – одна кольчуга. На мелкие хризантемы попадали сухие каштановые листья.

Вчера, когда я выходила из дому во тьме,  в 7 утра, когда к вечеру охватывали тоскливой тревогой заоконные сумерки, мне казалось, что  б лучше б не переводили время – оставили бы летнее, чтоб по вечерам ухватывать хоть каплю света, а утром – ну и чёрт с ним. Осенние-зимние сумерки – этот недосвет за окном, быстро переходящий в свет фонарей – жёлтыми кругами во тьме, – источник зыбкого неуюта.

Пахнет листьями и грибами. И сегодня утром, не в 7, а в 8  я радовалась зимнему времени, первоцветам у кого-то в садике – вот ведь средство от зимы – пусть весенние цветы постараются – и пару дней назад, вохвращаясь из бассейна мимо зазаборных роз, золотых шаров, анютиных глазок, остро-горько пахучих осенних цветов с крепкими картофельными стеблями, вдруг увидела у кого-то в огромном вынесенном на улицу горшке лиловый крокус.

И бассейн на лужайке по-прежнему открыт, даже под мелким невесомым дождичком, а над подогретой водой кое-где облачка пара. Такая вот мелочь  – этот открытый бассейн под сереньким небом, и потом бежать в кампус под платанами, с которых при порывах ветра шёпотом планируют листья. Мимо цветов в чужих садах.