Сегодня почему-то я проснулась в завистливом настроении, перебирая то, чего не случится, - не буду я по утрам здороваться за жёсткое трубчатое ухо нос ом о нежный тёплый нос – с осликом, жить зимой в Риме и радоваться, что среди рыжих апельсинов в саду на Авентино появились белые мелкие цветочки, не буду на Мартинике плавать с аквалангом в коралловом лесу, не напишу даже глупого романа, и наш августовский дом на Средиземном море – вовсе не наш, и не наше в саду персиковое дерево, хоть и выросло из косточки, которую кто-то из нас плюнул, но мы и приезжаем-то, когда персики уже съедены...
Не, не, не... – меланхолично позванивало в голове.
Глядела в автобусное окно – туман, почти прозрачный, висел совсем низко над травой на большой поляне у поворота дороги, на пруду, как от глиссеров, расходились утиные следы на воде, а самих уток было не видно было в уходящей полутьме.
У магнолий на краю тротуара листья мокро блестели, жёлтые первоцветы в гранитной вазе, серёжки на ком-то ивовом, и даже высокие пустые столики перед кафе на улице, чашка из-под кофе на одном из них гляделись скромными знаками удач.
