Возле булочной, мимо которой я пробегала, стоял маленький пикапчик – в раскрытом его нутре какие-то аккуратные ящики – муку что ли в булочную в ящиках привезли, кто знает – хлеб-то они сами пекут.
Почему-то среди цветных стёклышек моего калейдоскопа настойчивым повтором – деревянная лесенка у булочной возле бабушкиного дома на Херсонской, и мы с бабушкиной сестрой Галей сидим на ступеньках этой лестнички. Чему она служила, я не знаю – вроде, рядом открытая дверь в подвал, и туда уходит транспортёр, батоны и круглые, и кирпичики по нему ползут? Ну, а лесенка причём?
И почему я всю жизнь её помню той грустой памятью, в которой всех жалко, – и себя, и других – и времени, которое было—было и прошло, и найдётся ли на нас кто-нибудь,кому мы будем – как Лотману 19-ый век, 18-ый, кто-нибудь, кому из будущего наша жизнь будет своей и родной, кто-нибудь, кто через сто лет будет с нами тогдашними по-свойски болтать?
