И с Таней погуляли. И работаю над васькиной книжкой, пытаюсь проставить даты под стихами – и вгрызаюсь зубами в собственную память, и выстраиваю годы, и ищу в моём файле «история лет» – когда что...
И эти цифры по непонятным причинам кажутся необходимыми – ну вроде, какая разница, 97-ой год, или 98-ой...
Но это пришпиливанье – как бабочек булавками, – не убежите – сидите смирно, а я вытащу в любой момент – бренчать стекляшками калейдоскопа.
Солнце бьёт в стёкла, в мой экран, сверкает в собранных на осенней пахнущей горькой стернёй грядке георгинах, – мама их не любила в вазе, оборачиваюсь к ним – не-помню-когда-то-шнее – кажется, едем с дачи, кажется, кто-то увозит нас на машине, первое сентября на носу, и останавливаемся у какого-то крыльца с пёстрыми георгинами возле.
Вот уже перевалила за середину файла, устали глаза вглядываться в мелкий шрифт, ленюсь его увеличить.
Пойти поспать с полчаса? И некому больше сказать в осеннее воскресенье – «поваляться не хочешь?» И поверить в это всё равно нельзя...
