И каждой группе расскажи - как учишь, да чему учишь, да зачем, да сколько остаётся на второй год...
К концу дня язык печальной свернувшейся ящерицей лежит во рту и не шевелится.
А завтра - целый день продавать школу на салоне grandes écoles, где всякие университеты товар лицом показывают, как рыночные зазывалы.
И всё - улетит викенд в дымовую трубу - пых - и нету.
А ведь есть люди, которые целыми днями болтают языком - туда-сюда-обратно - а я только проповедника из поучительного Льва Николаича вспоминаю, - того, который от утомления ступеньки головой пересчитал после того, как полдня крестьянам объяснял, как головой хорошо работать...
***
А вот вечерний парижский улов по дороге с работы
Мимо этого барельефа я проходила сто раз, тыщу - на Левом берегу, напротив Нотр Дам на маленькой улочке rue Galande, - только чтоб его заметить, нужно не быть той свиньёй, про которую "когда бы вверх могла поднять ты рыло" - высоко он присобачен.
А изображён тут Юлиан Странноприимник. История его меня поразила своей близостью ко всяким греческим прибауткам, - мне показалось, что она прямиком откуда-нибудь из "Одиссеи".
Юлиан убил своих родителей. А случилось это вот как. В юности он уехал из дома (то ли из Неаполя, то ли из Лё Мана, а может и вообще откуда-то из Бельгии). В чужих краях он женился на богатой и знатной девушке.
Однажды отправился Юлиан на охоту, а пока его дома не было, родители приехали к нему погостить. На охоте к Юлиану привязался сам Сатана и нашептал ему в ухо, что жена ему изменяет.
Помчался Юлиан домой и сразу в спальню. Увидел, что под одеялом двое лежат укрытые - рраз - и зарубил их на месте.
Только из спальни вышел, как навстречу ему жена с радостной вестью - родители, дескать, приехали.
Ну, и после такой незадачи стали Юлиан с женой праведниками - принялись бедных через реку перевозить, и селить их в домах, которые они для такой цели на берегу построили.
И вот однажды в лодку к ним попросился прокажённый. На самом деле, это был переодетый Христос. Он Юлиана простил и пообещал им с женой райские кущи.
На барельефе как раз и изображено, как Юлиан с женой Христа перевозят.
Долгое время думали, что этот барельеф из соседней очень старой романской церкви Saint Julien le Pauvre. В церкви была дверь, которую в 17-ом веке почему-то сняли. И считалось, что барельеф с этой двери. Но потом в документе 1380-го аж года нашли упоминание о доме под знаком святого Юлиана...
А в пяти минутух от барельефа очень высоко на голой белой стене на улице Сен-Жак Дали водрузил солнечные часы собственного производста. Он обставил это событие со всей возможной торжественностью. Почти в поднебесье, стоя на садовой лестнице, под духовой оркестр школы Изящных искусств, он стащил занавесочку, прикрывающую циферблат.
Поскольку день был ноябрьский, часы подсветили прожектором, чтоб тень хоть появилась в общей хмурости.
По не вполне понятной причине Дали заявил, что эти часы - это 21-ый век, хотя дело было в 1966-м.
Развесёлый человечек похож на морского гребешка, по-французски он сен-жак, вроде как потому, что по форме эта ракушка - натуральная шляпа паломника, бредущего к Сантъяго-ди-Компостелла. В конце концов, на этой улице паломники свой путь начинали...
Ну, а эта картинка мне просто нравится, хоть, конечно, велосипед тут китчевый декоративный...
А вообще с Парижем получается - век живи - век учись... Но пора с книжкой всё ж завязывать
