В сумерках в темнеющем небе видней и слышней их белизна.
Чайки – городские помойные птицы, чайки, бабушки которых никогда не видели моря – только неширокую Сену в каменных берегах.
Чайка за окном на нашем карнизе отбрасывает «тень времени» на приморскую траву в Бретани, её крылья у Сильвии Плат «хлопают над зимой».
В Сен-Геноле чайки – морские. Расселись рядком на крыше рыбзавода.
В Сен-Геноле меня привёз Васька. А полюбила Сен-Геноле я.
Когда-то ходивший по степи огромными степными шагами, привычка так ему потом мешавшая в горах, Васька всюду искал деревья.
В Сен-Геноле солёный ветер моет дома до светящейся белой голубизны. И летом в палисадниках, настоенные на ветру, цветут ромашки – с чайное блюдце. Но ни деревьев, ни кустов – не во что вцепиться корнями.
А у берега там громадные камни, – хочешь увидеть живую вечность, езжай туда, – лупит в камни вода, оседает жёлтой пеной.
Над бульваром Сен-Жермен вечером орут чайки.
