Из колодца

Под сеющим дождиком в городке Фрет, или, может, в деревне Фрет – я всегда затрудняюсь в определении – вот если церковь, рынок, несколько кафе – уже, конечно, городок, а если одно кафе и церковь – что это? Хутор – это когда ни церкви, ни магазинчика, ни кафе... Впрочем, в деревне тоже может не быть ни кафе, ни магазина, разве что автолавка утром приедет, погудит на всю округу – сбегайтесь люди добрые.

Во Фрете под сеющим дождиком с причала ловили рыбку, закидывая в серое море блесну.

На тамошнем пляже, обращённым в пролив, отделяющий наш полуостров от северного, того, где Брест, под ногами хрустят крабовые панцыри, полным-полно устричных раковин, –здоровенные чайки ссорились из дохлой немаленькой рыбины, и задумчиво глядели в крупный мокрый песок цапли.

Так вот да – ловили рыбу, при нас леска задёргались и чёрная девчонка вытащила скумбрию, бросила её в ведро, где уже болтались две других.

Скумбрию я, плавая с маской, ни разу не встречала...

А в голове вертелся стих, который у Васьки вдруг сочинился через много лет после того, как он побывал в Эльсиноре...

Под эспланадой, где призрак разгуливал,
Ловят на удочки камбалу.
Пахнет сосной и тмином на улицах
Датского берега тут на углу
Швеции с Данией.

Лебеди в море
Качаются, молчаливые, скромные,
Клювы пачкают (думают, что моют),
Их гоняют дизели разных паромов,
Дым солярки ложится на скалы тёмные...

Балтика справа, а Северное - в другую сторону:
Вода остается водой, и землей - земля,
И Офелия занята, как всегда, вздором:
Бредёт за травками в перепаханные поля...

Мы тогда в Сильвию Плат были полностью погружены... И стих, конечно, очень из Плат выплыл...

Шла я себе вечером по набережной – по левому берегу – мимо острова Ситэ, как всегда, уже пройдя мимо, на Нашу Даму оглядывалась. Потом Новый мост, горделивая конская жопа, и Анри четвёртый, весёлый король, на коне.

И уже дойдя почти что до Лувра через реку, заметила, что у одного из рыбаков, мимо которых собралась было пробежать, удочка выгибается, сильно очень.

Я никогда не верила, что эти городские рыбаки кого-нибудь ловят, а не просто пользуются удочками, как предлогом, чтоб не торопиться, глядеть на воду, может, в неё поплёвывать – всё ж д’Артаньян Планше не случайно выбрал!

А тут удочка выгибается, из рук прям вырывается...

Рыбаки – совсем мальчишки – все сгрудились вокруг удачника, суетятся. А под водой явно ходит чудо-юдо-рыба кит.

Вытянули чудовище – удивительно, что удочку оно не сломало.

Сфотографировались с ним и с сияющими мордами.

Вытащили у чудища изо рта распорку (никакого крючка не было, что-то такое вкусное оно ухватило, а за вкусным распорка прямо в пасть попала, и рот не закрыть). Хлопнули дружественно чудище по боку – и отпустили золотую рыбку – чудо-юдо-рыбу сома.

Сомище махнул хвостищем – только его и видать. Физических травм не получил, а про психологические – кому ж ведомо.






( Collapse )



Мы себе вдоль Сены ходим, ни о чём не думаем, а они, вот такие вот, в ней, оказывается, плавают. Как ухватит за ногУ!!!

"«У Литейного моста
Я поймал в Неве кита,
Спрятал за окошко,
Съела его кошка,
Помогали два кота,
Вот и нет теперь кита…»

В субботу мы жили, как в Шотландии в августе.

За те три часа, что мы шлялись по нашему лесу, дождь начинался и прекрашался раза четыре. Достаёшь из рюкзака куртку, – засовываешь в рюкзак куртку.

Иногда дождю хотелось обратиться в ливень, но у него не получалось больше, чем на несколько минут.

Когда он прекращался, быстро становилось непонятно, как это он пытался лить из синего неба.

Но опять наползало и опять уползало.


Удочки под дождём



«На полянке три поганки» - вообще-то вполне съедобные

( Collapse )